— Серёга, тебя за это посадят. Вот как пить дать, посадят. Какая-нибудь падла настучит!

— Нихера. Начальство в курсе. А на сдачу уже чистая версия идёт, формально к ней не подкопаешься. И вообще, я заведующий или хуй собачий?

— Тише, не ори так! Можно же как-то по-другому выявлять курсовые работы написанные нейросетью? Не обязательно всё это вычитывать, можно тоже в нейросеть загрузить и дать задание определить...

— Блять, Вова! Ну тебя нахуй! Зачем тогда я нужен? Я что, курьер для передачи информации между нейросетями на архаичном носителе? Или органический внешний модуль для подписывания зачёток? Нет уж, нахер пошли. Или пусть матом пишут, или пиздуют в армию, или рожать – кому что проще.

— Но ты же получается сейчас мат продвигаешь! Среди молодежи, в письменной форме –   это же пиздец, прости господи, выражаясь как раз твоим языком. Это, наверное, сейчас уже уголовно наказуемо. Я точно не уверен, но похоже на то...

— Не продвигаю, а провожу углубленное изучение практической рабочей терминологии! А то они потом приедут на стройку с проектом, им там прораб чего-нибудь скажет, а они не поймут нихрена. Потому что уёбищная пиздахуёвина – это арматурно-опалубочный блок неудачной конфигурации, но понять это можно только при нужном уровне конструкторской интуиции.

— Успокойся, Сергей Иванович. Ты профессор, а материшься хуже прораба. Это ведь не спасёт тебя от нейронной бредятины. Твои студенты всё равно делают курсовую в нейросети, потом напихивают в них матерных слов и тебе сдают. Что изменится от этого, я не понимаю?

— Владимир Александрович! Ты не понимаешь, потому что преподавателем только три года проработал и убежал. Ты, Вова, со своими проектами в научный подход нихуя не умеешь. Бармен! Повторите коньяк пожалуйста!

— И мне повторите! Так в чём твой научный подход, кроме бессмысленного увеличения объёма курсовых?

— Они у меня не вставляют мат просто так. Они должны осмысленно заменить все термины матерными аналогами: не «коэффициент теплового расширения», а «жгучая хуючина»; не «гравийный конденсатор», а «говнокуснище мелкохуистое»; и дальше по тексту везде такой термин должен быть, где повторяется. Так просто с потолка не возьмёшь, нужно проявить хоть чуток фантазии.

— А как это потом в цензурную версию превращается, чтобы в архив подшить?

— Потом они на защите должны со своей матерной версией цензурно отвечать всё – термины менять по памяти и потом сдать цензурную версию. Ты правильно сказал – для архива, после получения оценки.

— Всё равно нет защиты от нейросети. Можно написать в нейронке, потом вручную заменить на матерные термины – это буквально пара кликов, каждый термин автопоиском. И что от этого изменится? Не обижайся, Серёга, но хуйня это всё, не поможет...

— Ох, ну они хотя бы дважды читают свою ебучую писанину внимательно и перепечатывают ручками! Хоть мышкой по ней немного кликают. А если повезёт, находят там хуйню всякую ебучую. Хоть что-то сами делают короче. А не копируют друг у друга один и тот же промт.

— Да тише ты, мы в общественном месте всё-таки. Что-то ты и выпил вроде не так много, а материшься так, как на картошке не матерился в восемьдесят шестом.

— Бля, Вова, я заебался. Помню, как радовался компам, когда первые появились на кафедре. Такой прорыв – нахуй все линейки логарифмические, все расчёты можно ускорить в разы; модели трехмерные, перспективы. А что теперь? Ещё чуть-чуть и мы не нужны будем. Иной раз кажется, что мат, блять, это последнее настоящее, что у нас тут на хуй осталось. Остальное нейросеткой сгенерировано. Если нейросеть, блять, материться научится – то всё, пиздец, уже ничего не поможет...

 КОНЕЦ

Если история понравилась, пожалуйста поддержи меня денежкой,

 ПЕРЕЙДЯ ПО ССЫЛКЕ